«Я скрыла от Абдулова свою беременность. Когда мы наконец встретились снова, он спросил с обидой в голосе: «Ну и как же ты сына назвала?» Я ответила: «Александром!» — впервые рассказывает актриса, модель и телеведущая Ирина Дмитракова.
Мое появление в качестве ведущей на кинофестивале «Дух огня» Александра Абдулова и Сергея Соловьева в Ханты-Мансийске вызывало кучу разговоров за спиной. Журналисты почему-то решили, что я — любовница Соловьева. Так в одной газете и написали: «Ирина Дмитракова — новая пассия Сергея Соловьева, и скоро мы увидим ее в очередной картине мэтра». Сашу Абдулова эта заметка задела. «Что это за ерунда? С чего это вдруг ты — любовница Соловьева? Так не пойдет!» — возмущался он. И когда вокруг в очередной раз собрались журналисты, Саша вдруг схватил меня, посадил к себе на колени. «Это моя женщина, поняли?!» — и обвел собравшихся гордым взглядом… Тут уж стали писать про меня и Абдулова. Довольный Саша смеялся: «Ну вот, теперь все в порядке. А то Соловьева зачем-то сюда приплели…»
Что нас связывало с Сашей? Это трудно определить одним словом. Помню, однажды он вдруг предложил: «Дмитракова, а может, нам с тобой пожениться? Будет красивая пара!» Это было так неожиданно, что я совершенно растерялась, что ответить. Дело было в ресторане, мы сидели вдвоем и буквально минуту назад хохотали над какой-то историей… И непонятно было: продолжает ли Саша шутить или говорит всерьез. К тому же к этому моменту я уже давно и хорошо знала Сашу и отдавала себе отчет, сколько женщин одновременно вертится вокруг него. При всей моей нежности к нему я совершенно не мечтала о таком замужестве! Постоянно делить с кем-то своего мужа? Это уж точно не для меня. Да и принести себя в жертву, как это приходится делать женам великих и знаменитых людей, я тоже была не готова. Словом, не зная, как реагировать на Сашины слова, я просто сделала вид, что не расслышала — в ресторане и правда было довольно шумно. Ну а Саша не стал настаивать на продолжении этого разговора и ловко перешел на другую тему. Не знаю, что бы я ответила ему в другой раз, если бы Абдулов снова сказал мне эти слова. Но этого больше не повторилось — между нами встала сама судьба!
У каждого из нас была своя жизнь, и встречались мы с Абдуловым от случая к случаю, по работе. Зато уж раз в год, приезжая в Ханты-Мансийск на фестиваль, мы практически не расставались. Саша устраивал большие застолья, он очень уважал меня, и я неизменно сидела рядом с ним, несмотря на косые взгляды. Было много завистников, которые говорили: «Кто эта Дмитракова? Почему она ведет церемонии, а не какая-нибудь настоящая актриса?» Одна очень известная кинодива прямо при мне как-то раз предложила Абдулову заменить меня на нее. Но Саша ей сказал: «Пока я жив и пока я работаю на этом кинофестивале, представлять картины, вести открытия и закрытия будет только Ира». Пока он жив… Слова оказались пророческими. Саши больше нет, а я не веду фестиваль в Ханты-Мансийске…
Мы с Сашей познакомились в 1998 году. Меня пригласили на кастинг на роль фрейлины в фильме «Бременские музыканты», который Абдулов снимал как режиссер. Помню, с каким предубеждением я шла на ту первую встречу. 
Ведь Абдулов уже много лет возглавлял всевозможные списки самых красивых мужчин страны, лучших актеров, секс-символов. Я была уверена, что он избалованный, капризный и напыщенный хам, как многие, кого я к тому времени уже знала в мире богемы — я ведь успела получить премию «Овация» как топ-модель, вела собственную телепрограмму… Но Абдулов оказался самым удивительным человеком, которого я встречала в жизни! И в нем не было ни пафоса, ни даже намека на звездную болезнь. Помню, с каким восторгом он смотрел на нас, девушек, пришедших на кастинг во внутренний дворик театра «Ленком». «У меня будут сниматься самые красивые женщины страны!» — гордился он. Действительно, одна из «фрейлин» была «Мисс Европа», другая — «Краса России»… Съемки «Бременских музыкантов» начались в Баку. Как-то ночью мы с девочками собрались повеселиться в городе, но двери вдруг оказались запертыми снаружи. Это о нас позаботился Абдулов. Конечно, он был прав: мы находились на Кавказе, и десять юных красавиц с ногами от ушей могли слишком сильно взволновать местных горячих парней. И ведь мы все-таки выбрались на улицу — через окно. Слава богу, обошлось без приключений, но первые седые волосы у Александра Гавриловича появились именно той ночью, когда он обнаружил наше отсутствие…
Этот фильм вообще забрал у него много сил. Был разгар лета, и съемки начинались в шесть утра, с восходом солнца. Но во сколько бы мы ни встали, первым, кого мы видели, выйдя из своих номеров, был Абдулов, сидевший в рабочем закутке перед монитором. Мне кажется, он вообще не спал все время съемок. Но при этом успевал накрывать столы, всех веселить, решать наши личные вопросы. Съемки были в самом разгаре, когда в моей жизни случилось страшное несчастье: погиб мой молодой человек. Александр Гаврилович знал об этом и разрешил мне отлучаться в Москву на поминальные дни. Если честно, каждый раз, улетая, я сомневалась, что ради фрейлины, восьмой справа или первой слева — какая разница! — станут задерживать съемки, и мне лучше забыть об этом фильме. Но все равно спешила обратно в Баку. Как только Саша видел меня, сразу командовал: «Стоп! Быстро готовим Дмитракову в кадр!» К тому времени у нас с ним сложились очень доверительные отношения и мы перешли на «ты». Саша был невероятным психологом и понимал, что спасти меня в этот момент может только работа…
Из Баку мы переехали снимать «Бременских музыкантов» в Питер. Там со мной случилось очередное ЧП. Дело в том, что у моделей с ростом за метр восемьдесят, как у меня и остальных «фрейлин», есть одна проблема — слишком длинные ноги. Высоким девушкам сложно танцевать — и мы почти год репетировали в «Ленкоме» с хореографом, чтобы это выглядело по-настоящему красиво. И все-таки на съемках в Питере я, танцуя, столкнулась с одной девочкой и сломала себе палец на ноге. Абдулов сам вызвал «скорую» и, пока я ехала в больницу, постоянно названивал мне на мобильный. Парадокс: не меня, а его приходилось успокаивать! А вид у меня, надо сказать, был феерический: снимали сон короля, и одну половину лица мне покрасили в синий цвет, другую — в белый, на голове начес, вместо платья белый балахон. В таком виде я и приехала в больницу. Врач ужаснулся и не сразу понял, что именно тут лечить. Пришлось объяснять, что я приехала со съемок и мне нужно срочно зафиксировать палец, чтобы я могла вернуться на площадку. Только магическая фраза «Меня ждет Абдулов!» вывела врача из оцепенения. Мне быстро перевязали что нужно, вкололи сильное обезболивающее и отправили обратно на той же «скорой». Уже через полчаса я снова порхала перед камерой.
Обидно, что этот фильм остался почти незамеченным. Саша очень переживал из-за этого. Нет, он, конечно, бодрился: «Знаешь, Ирка, нас там-то хорошо принимали, и еще вот там-то…» Но я-то понимала, что это он сам себя утешает. И несколько лет после этого Саша не рисковал ничего снимать как режиссер, хотя у него было очень много задумок.
После «Бременских музыкантов» мы с Сашей не потеряли друг друга из виду. Помню, он все звонил мне, говорил: «Мы тут отмечаем, сидим на даче, приезжай». Но мне не нравилось общаться с ним на людях — я предпочитала посидеть вдвоем. Правда, оба мы были людьми занятыми, и это удавалось не так часто. И вот однажды Саша позвонил и сказал: «Послушай, мы тут с Сергеем Александровичем Соловьевым делаем кинофестиваль в Ханты-Мансийске. Я хочу, чтобы ты стала лицом этого фестиваля». Ну а я… Если бы мне в тот момент сказали, что я получила «Оскар» и должна срочно лететь в Америку, я бы послала этих людей куда подальше: «Вы что, какой «Оскар», какой Голливуд? Меня Саша Абдулов зовет с собой в Ханты-Мансийск!» Так я попала на фестиваль, проработала там целых семь лет. Где-то посредине этого срока успела встретить свою большую любовь и выйти замуж — это случилось вскоре после того памятного разговора, когда Саша предложил пожениться…
Все началось с того, что я разговорилась с актером Александром Рапопортом. Тот рассказал, что живет в Америке, а я — что часто езжу по делам в Майами (я сотрудничала тогда с одной меховой компанией). Речь у нас зашла о Нью-Йорке, где я к тому времени ни разу не была, но как раз собиралась. И Рапопорт оставил мне нью-йоркский телефон своего сына Кирилла, чтобы я могла обратиться к нему, если вдруг понадобится помощь. И она мне действительно понадобилась. Мне нужно было передать в Нью-Йорке цветы своим партнерам. Я набралась наглости и позвонила Кириллу, попросила его помочь мне в этом. Мы стали созваниваться, и когда я наконец впервые прилетела в Нью-Йорк, он ждал меня в аэропорту. Эта встреча полностью изменила мою жизнь. Мы с Кириллом полюбили друг друга. К тому моменту и наши отношения с Абдуловым естественным образом определились — мы с ним стали по-настоящему близкими друзьями.
Помню, как я вытаскивала его из казино… Не секрет, что у Абдулова была серьезная страсть к азартным играм. Оказавшись в казино, он заводился, был весь на нервах, и тут уж к нему лучший друг не подходи! Но я брала его за руку и уводила в машину…
Сейчас можно сколько угодно говорить: «Если бы…» Если бы Саша меньше курил, выпивал, больше заботился о себе, больше отдыхал, больше спал, правильнее питался… У него были серьезные проблемы с венами на ногах — из-за этого Абдулов никогда не носил шорты. Но делать скидки на болезнь Саша просто не умел: он все время находился в движении, ненавидел сидеть на одном месте без дела, вечно куда-то спешил, кому-то помогал, кого-то выручал… Да я и сама хороша — тоже пользовалась его безотказностью. Я часто проводила разные мероприятия в Москве и каждый раз просила: «Саш, пожалуйста, приди ко мне на презентацию». И он, конечно, приходил. Абдулов всюду приходил, когда звали. А вот заниматься своим здоровьем у него просто не оставалось времени. Сколько раз я предлагала ему: «Саша, давай я сама тебя отвезу к хорошему врачу», — но он отвечал только: «Потом, потом». И еще он не умел отказывать, если ему преподносили рюмочку-другую, предлагали выпить за дружбу, за знакомство, за талант. «Ну как же я могу отказать? Я же обижу людей!» — искренне удивлялся Саша, когда я пыталась ему выговорить за это. Он действительно прожигал свою жизнь!
Когда уже после его смерти я узнала, что его дом остался неоформленным, я не удивилась. Помню, была у Абдулова машина, и он говорил: «Ир, я даже не знаю, на кого она оформлена. Мне ее подарили, и я не стал интересоваться подробностями». Абдулов был очень щедрым и никогда не скупился, сколько бы он ни снимался и какие бы у него ни были гонорары, все мгновенно спускалось. Саша шел в ресторан с толпой друзей, а потом залезал в карман и платил за весь стол. При том, что там бывали люди, способные купить весь ресторан и не заметить такой траты.
В Сашиной компании все вечно друг друга поддразнивали. Я тоже старалась соответствовать. Помню, сидели мы втроем — с Абдуловым и Станиславом Говорухиным. Станислав Сергеевич стал говорить: «Саша, да ведь это я тебя сделал! Если бы я не снимал тебя в своих фильмах, никто бы тебя и не узнал! Ну где ты еще играл, в «Чародеях»?» А Саша оборачивается ко мне: «Ну-ка, Ира, перечисли Говорухину мои фильмы, которые ты знаешь». И я говорю: «Next…» Саша торопит: «Ну а еще?» Я продолжаю: «Next 1», «Next 2», «Next 3». Вот мы тогда хохотали!
Надо ли говорить, что Сашу обожали женщины. Просто в Абдулова трудно было не влюбиться. Настоящий человек-оркестр! Я наблюдала много раз, как в компанию, состоящую из известных и ярких людей, приходит Абдулов и заполняет собой все пространство. Все начинают смотреть только на него, слушать только его… Мало какая женщина способна остаться равнодушной к такому человеку.
Многих его спутниц я видела, о ком-то узнала совершенно случайно. Например, Лариса Штейнман после смерти Саши выпустила книгу «Гений: Инструкция по применению» (кстати, там есть глава и обо мне, она называется «Случайная встреча с Дмитраковой»). У меня был шок, я даже не знала, что у нее что-то есть с Абдуловым! Впрочем, за всеми его любовными перипетиями было не уследить. И все-таки мне кажется, что по большому счету за всю свою жизнь он любил только одну женщину — Ирину Алферову. И, может быть, до самого последнего своего дня! Это чувствовалось по тому, как нежно, с каким теплом он о ней говорил. После Алферовой у него была целая череда романов, но Абдулов долго оставался внутренне одиноким человеком. Помню, однажды он пришел ко мне на мероприятие в водолазке, порванной на самом видном месте. «Саш, ну что же это такое? Ведь ты звезда, а у тебя дырка на водолазке», — говорю я. А он печально отвечает: «Вот видишь, даже зашить некому…» Он так хотел, чтобы за ним ухаживали, чтобы дома было тепло и уютно. И вот наконец ему повезло — он встретил Юлю.
Их лав-стори развивалась буквально на моих глазах. Помню, как Саша приехал с Юлей в Ханты-Мансийск, на очередной фестиваль. Она сильно стеснялась внимания, чувствовала себя не в своей тарелке. По большому счету, ее не очень-то тепло приняли в этой среде. Я помнила, как и меня пытались выжить отсюда, поэтому старалась Юлю подбодрить. По Саше было видно, что Юля — не случайная женщина в его судьбе. Он говорил только о ней, о том, как они живут, как ему теперь спокойно и комфортно. Через год мы снова встретились с Сашей на фестивале — на этот раз Юля осталась в Москве, она была беременна. Абдулов не находил себе места, все время срывался и тащил меня с собой: «Пошли, позвоним Юльке, узнаем, как она там». Приходилось его сдерживать, уговаривать, что не надо лишний раз тревожить беременную женщину.
Может быть, Юля взяла его именно тем, что не собиралась становиться ни актрисой, ни певицей, ни светской львицей. Она сумела быть для Саши просто женой. И сделала для него главное, что Саше было нужно: родила ему дочку, о которой Абдулов всегда мечтал. Хоть напоследок он успел почувствовать себя счастливым, семейным человеком!
Юля не стала даже играть в Сашином фильме «Лузер», хотя он хотел собрать на съемках всех своих близких людей. В этой картине у Абдулова снялись Розанова, Никоненко, Степанченко, Удовиченко, даже Макаревич и Навка — все Сашины друзья. А вот меня там нет. По вине моего секретаря, на которого я оставила свои дела в Москве, уезжая за границу. Он что-то не понял, грубо ответил людям, звонившим от Абдулова, да еще и не сказал мне ничего об этом. Саша выговаривал мне потом: «Ир, а ведь я тебя искал!» Помню, я утешала его: «Саш, не переживай, в следующем твоем фильме я обязательно снимусь!» А он только грустно улыбнулся: «Больше фильмов не будет, Ирка! Этот — последний». Тогда я пропустила его слова мимо ушей. Ведь кто бы мог подумать? Молодой еще мужик, сильный, женился недавно, дочка у него родилась — казалось бы, живи да радуйся!
О том, что Саша серьезно болен, я узнала из Интернета. И тут же позвонила ему. Абдулов ответил бодро: «Ирка! Все в порядке, не волнуйся». Но с тех пор каждое утро у меня начиналось с того, что я бежала к компьютеру и искала новости о состоянии здоровья Абдулова. Последний раз мы разговаривали с ним в 20-х числах декабря. И он снова сказал: «Все будет нормально, все хорошо будет…» Прошел Новый год, мы с семьей его отмечали в Доминиканской Республике. И вот, находясь там, как-то ночью я не могла уснуть. От нечего делать взяла в руки свой телефон. А там 20 сообщений от 20 разных людей: «Абдулов умер»…
Что пережила Юля — можно только представить. Я ей очень сочувствую, понимаю, как тяжело ей строить свою жизнь после Абдулова, ведь в сравнении с ним меркнут все остальные. Я даже не знаю, как бы она выжила, если бы не дочь. Женька — вылитый Саша, такой же «моторчик»: она не сидит на месте, у нее куча идей, которые нужно срочно воплотить. Я недавно была у них в гостях. Женя повисла на мне, а мама ей говорит: «Если хочешь быть моделью, то слушайся во всем тетю Иру». И я начала поучать: «Так, Женя, сладкого не ешь, газировкой не увлекайся…» Но, думаю, она и без меня разберется — в Жене есть хороший потенциал, абдуловский. И Юле, на мой взгляд, уже пора выйти из тени. Говорю ей: «Давай откроем фонд в честь Саши, у него много друзей, они поддержат». И я даже знаю, какой реквизит будет задействован на открытии этого фонда.
На фестивале в Ханты-Мансийске была специальная кинохлопушка, которой открывали и закрывали фестиваль, а потом убирали в сейф и хранили, словно какую-нибудь драгоценность. И мне очень нравилась эта хлопушка. Я все уши Саше прожужжала: отдай мне ее, отдай! Но он только отшучивался. А на последнем нашем с ним фестивале после закрытия вдруг отозвал меня в сторону и сунул в руки хлопушку: «Быстро прячь, прикрой платьем, чтоб никто не видел. Пусть останется у тебя на память обо мне». Так что мне есть чем открывать и закрывать мероприятия, связанные с памятью об Абдулове.
Мы были с ним близкими друзьями несколько лет. И только однажды мне пришлось обмануть Сашу — это было еще до того, как он встретил Юлю, а я к тому времени только недавно вышла замуж и родила сына. Саша был обижен, что я ничего ему не рассказала о грядущих переменах в моей жизни. Мы просто отработали в Ханты-Мансийске фестиваль, и я, уже в начальной стадии беременности, уехала к мужу в Нью-Йорк — навсегда. Через год опять явилась в Ханты-Мансийск, уже в качестве молодой матери. И Саша, напрасно пытаясь скрыть обиду в голосе, спросил меня: «Ну и как же ты ребенка назвала?» Я ответила: «Александром!» Нужно было видеть в этот момент глаза Абдулова! Глядя в эти глаза, я так и не решилась ему объяснить, что вообще-то это был выбор мужа. В конце концов, моего сына действительно зовут так же, как Абдулова! И разбираться, какова тут доля случайности и что произошло по каким причинам, уже не имеет смысла…
Юрий Ненев, 7 Дней
Информация взята из – http://7days.ru/article/privatelife/irina-dmitrakova-ya-skryla-svoyu-beremennost-ot-abdulova/
